0b4267a2     

Королицкий М С - А Ф Кони



М.С.КОРОЛИЦКИЙ
А. Ф. КОНИ
СТРАНИЧКИ ВОСПОМИНАНИЙ
ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ ОБ А. Ф. КОНИ
Он умирал так, как умирают немногие: умирая, он не переставал
вспоминать то, что наполняло его столь богатую внешним блеском и
внутренним содержанием жизнь. [...] Ослабело тело, износилась физическая
оболочка, но мыслительный аппарат не тускнел. [...] Анатолий Федорович
любил пересыпать свои увлекательные рассказы блестками остроумия [...] Это
остроумие никогда не покидало Анатолия Федоровича. Я вспоминаю его рассказ
о том, как, будучи обер-прокурором уголовного кассационного департамента
сената, он возвращался с дачи из Сестрорецка, причем в поезде с ним
случилось несчастье, последствия которого так и остались на всю жизнь, -
сломал ногу. На другой день утренние газеты оповестили о трагическом
случае, и представители медицинского мира поспешили один за другим
навестить больного Анатолия Федоровича. Между прочим явился и лейб-хирург,
профессор военно-медицинской академии В. В. Павлов, давший ряд строжайших
указаний, заметив при этом, что если Анатолий Федорович не исполнит его
предписаний в точности, то одна нога останется у него короче другой. "Ну
что же, - молвил с улыбкой страдания на лице Анатолий Федорович, - я тогда
буду со всеми на короткой ноге".
[...] Читает Анатолий Федорович в Москве три публичные лекции при
переполненной аудитории. Юридическое общество устраивает в честь именитого
гостя пышное заседание, на котором ряд профессоров восхваляет его
неисчислимые заслуги. Растроганный Анатолий Федорович выражает
благодарность; говорит, что испытывает необычайное смущение, выслушав
такие преувеличенные себе похвалы; и, в виде ответа, единственное, что ему
остается сказать, это перефразировать известные слова
Потемкина-Таврического Фонвизину после представления "Недоросля" ("Умри,
Денис! Лучше не напишешь!"): "Умри, Кони! лучшего не услышишь!"
Входившим с ним в общение сценическим деятелям он как-то однажды, шутя,
сказал, что у него с ними много общего - и он значительную часть своей
жизни разыгрывал роли: первого любовника (до самозабвения влюблен был в
являвшуюся ему, точно Венера из морской пены, с повязкой на глазах
Фемиду); резонера (напутственные речи присяжным по должности председателя
суда); страшного злодея (казнил порок и требовал возмездия за содеянные
преступления в качеств прокурора); добродетельного отца (отстаивал
интересы малолетних) и т. д.
Убеленному сединами общественному деятелю и литератору, на
торжественном заседании в честь его сорокапятилетнего юбилея, А. Ф.
заявляет, что в нем, А. Ф., просыпается обвинитель и что он требует для
юбиляра за учиненные им "дела" высшей меры наказания - долголетней
деятельности на поприще литературы и общественности на его дальнейшем
жизненном пути.
Эта атмосфера остроумия всегда как-то ощущалась вокруг А. Ф., всегда
как бы от него излучались эта легкость и игра мысли.
Указанная черта была, однако, одним из элементов его сложной личности,
в которой главенствовали иные ноты, иные настроения, особый комплекс
чувствований и пережи ваний. А. Ф. брал жизнь, культуру, человечество в их
общем, большом объеме, с точки зрения устоев, на которых зиждется текущий
фазис европейской цивилизации. Он говорил о внутреннем вырождении в
Европе, тщете прогресса, иррациональности достижений; говорил о сумерках
духа, тоске и разочаровании мысли. И А. Ф. уходил от стол бовых дорог, по
которым мчится мировая жизнь, искал отвлечения и находил забвение в думах
о



Содержание раздела